Мы на центральной оси восстания
Выступление Н.В. Мелентьевой на вручении премии книге Дарьи Дугиной "Эсхатологический оптимизм" на «Евразийском съезде философов» 17.02.2024
Книга «Эсхатологический оптимизм» составлена из текстов статей выступлений, стримов, лекций и дипломных работ Даши. Трудно было нам, родителям, заметить на коротком расстоянии. что рядом с нами формируется философ. Мы смотрели в будущее и полагали, что ее рост и расцвет еще впереди. Но сейчас видно, что написанное ею и есть философская книга, с оригинальными мыслями, идеями и концептами, которые можно продумывать и развивать дальше.
В своем электронном Дневнике который «Топи и выси моего Сердца» Даша писала: «Мы в этот мир заброшены… На нас -- долг и миссия… Нам нужна внутренняя революция, революция Духа…», и что «Мы -- на центральной оси вертикального восстания» .
Даша в первую очередь была философом-традиционалистом. Платон и Христианское богословие были для главной идейной платформой. Даша была православным платоником с выраженной идентичностью. Традиционализм рассматривает историческое движение не как однолинейный прогресс, а как серию циклов, в которых есть этапы деградации и регресса. В традиционалистской перспективе западноевропейское Новое время представлялось Даше процессом резкого упадка мысли, по сравнению с античной и средневековой, отпадения человека от смысла, утраты целей, а Постмодерн оказывался закономерным финалом цивилизационной дегенерации. Один год она училась во Франции, в Бордо, проходя стажировку, и рассказывала нам, что в современной Франции, как и во всем мире, орбиты мышления постепенно все более сужаются, «большие нарративы» подвергаются уничижительной критике, занятия философией намеренно превращаются в технический разбор микроскопических деталей. Широкие обобщения не рекомендуются и позволены только институализированным философам определенных рангов. Годовой философский курс в Университете Бордо, который она посещала, в основном состоял в чтении диалога Платона «Государство», где большая часть времени посвящалась разбору нюансов интересной, но очень узкой темы, вроде «Проблема «разделенной линии» в диалоге Платона Государство»
Но не только измельчение интересов и внимание к деталям без учета общих закономерностей характерно для постмодерна. Кажется, что постмодерн уже преступил к запретам на культуру, на идеи, на философов, на мысль как таковую. Главными принципами Постмодерна стали «ризома» и «плато» -- символы плоскостной онтологии, анти-иерархии, отсутствии центра, распада индивидуума на части. Будучи всецело верной Платону, Даша интересовалась этими искаженными, опрокинутыми онтологиями Постмодернизма, стараясь разобраться в их подделках, расшифровать их иронию и понять, как устроены эти лживые, но в чем-то гипнотически притягательные теоретические построения, основанные на иронических протечках, сдвигах и трансгрессиях.
Наблюдая вокруг себя типичные продукты Постмодерна в ее поколении, окружении, среди знакомых, Дарья старалась как-то соотнести эти заведомо фрагментарные, фрактальные сущности со своими представлениями о цельной платонической личности. И при всех трудностях этого замысла, она никогда не опускала рук, привнося философию в самые обычные, подчас банальные человеческие отношения и ситуации.
Даша выросла в философской семье и считала мысль, ум, Логос – главными в жизни человека, Она полагала, что философия должна быть жизненной, страстной, наделенной светлой преобразующей силой. Логос должен быть связан с жизнью Души. Мышление должно идти рядом с чувством, проживанием событий, должно быть связанным с пониманием, герменевтикой, философствовать герменевтическими кругами. Философия – это своего рода алхимическое соединение и преображение фрагментов обыденной жизни, трансмутация элементов, алхимическая варка, где сталкиваются пласты реальности, тезисы и антитезизы и осуществляется синтез понятий, концептов, узлов мышления, которые организуют и поддерживают порядок реальности. Она считала, что истинное мышление есть, своего рода, производство и развитие живых понятий. Эти понятия надо сначала выловить из мутного потока впечатлений и затем оживить, акцентировать, сделать точкой сборки, кристаллизации и консолидации Ума и умов. И Даша нашла несколько таких сияющих точек – концептов, которые интересны, объемны, и даже завораживающе ревелятивны.
Одним из таких концептов является «эсхатологический Оптимизм».
Что это такое ? Это героическая этика конца, конечности человеческого бытия. Это понимание того, что мы стоим лицом к собственному концу, к смерти человека и человечества. И это понимание со временем не смягчается, а обостряется и преодолевается трансцендентным актом Духа. Эсхатологический оптимизм – это другое название для Трагического в античности, когда маленький обреченный герой вступает в борьбу с роком и проигрывает, но сам факт его восстания наделяет бытие смыслом. В проигрыше содержится достоинство человека как вида. Эсхатологический оптимизм – это не ожидание награды, вознаграждения за действие, а само действие, сам акт восстания, вопреки всему.
Еще одним концептом, который она заметила и выделила, наполнила плотью и мощью – это концепция Фронтира. Третья книга Даши, которая уже подготовлена к изданию, называется «Русский Фронтир». Фронтир – это объемная, пространственная территория, это зона, место, топос, почти сакральные, где разрушаются старые формы и созидаются новые. В отличие от границ как разграничительных, запретительный линий, фронтиры – это скорее соединяющие, разрешающие пространства. Фронтир – это особое место, где творится набросок дальнейшей судьбы народа, прорисовывается эскиз нашего русского будущего. На фронтире рассудок замутняется, Истина разлаживается, Красота оспаривается, но именно там войны и революции в конце концов переформатируют историю, рождают новые эпохи, с их ключевыми мифами, идеологиями и мировоззрениями. Фронтир – это поначалу смута и неопределенность, это -- время, когда не вполне понимаешь, есть ли Бог и истина. Это серая зона со следами богов, со стражами порога -- как будто все они покидают свои земные уделы, а подлунные вещи впадают в хаос и начинают менять очертания и имена, не обращая внимание на нас, свидетелей.
Даша чутьем уловила, что прошлые и настоящие проекты жизненного пути нашей родины не вполне состоялись, и сегодня мы -- на перепутье, возможно, в некоем междуцарствии, Interregnum. В марте 1924 года выйдет книга Д. Дугиной «Русский фронтир», где будет об этом рассказано подробнее.
Еще одну тему Даша внимательно разрабатывала в своих исследованиях -- «слабого субъекта» в русской философии. Даша использовала образ «бедного субъекта» для описания особенностей русской идентичности. Это «бедность» или «слабость» является, с ее точки зрения, не только минусом, -- отсутствием жесткой рациональности и сильной воли, -- но и достоинством. Русское сердце способно сострадать и сопереживать людям и миру, вбирая в свою всечеловечность бытие. В отличие от западного субъекта который атакует природу в духе Фрэнсиса Бэкона или конкурирует с другими субъектами, в духе «человека-волка» Гоббса, русский субъект делает из своей слабости свою силу, воссоединяет мир, делает его целостным, исцеляет его раны.
Жизнь Даши оборвалась в результате террористического акта, организованного украинскими спецслужбами. Но истинным инспиратором убийства нашей дочери был падший дух западной цивилизации с его специфической идеологией – либерализмом, и вытекающими из нее ценностями -- индивидуализмом, комфортизмом, культом потребления, прагматизмом, одномерностью, извращенным пониманием человека и его смысла. Даша попыталась лишь оппонировать этому тоталитарному дискурсу, претендующему на безальтернативный глобализм.
Когда Цицерон потерял свою дочь Туллию, он отправился в провинцию и писал утешительные письма. Мой философский плач по дочери и превратности ее судьбы неиссякаем. Но мне хотелось бы думать, что мои слова о Даше не просто «утешительные речи», и все это не только наша личная семейная трагедия, но что Дашина страсть к жизни и мысли, воля к совершенству и красоте, к духу и поэзии не оставят безразличными многих, и захватят их умы, чувства и помыслы. Захватят нас всех как духи Высокого и Возвышенного! И что можно надеяться на душевный отклик наших современников, особенно молодых, на интеллектуальное воодушевление, интеллектуальную страсть, эмпатию, солидарность тех, кто задумаются о себе, о Родине, о смысле жизни, счастье, воле, собственной аутентичности, промежутке между земным началом жизни и ее земным концом, о евразийстве, о войне, выборе нашей Родиной своего пути, и о Победе.